Кесарю кесарево? Должен ли христианин быть патриотом? Протоиерей Андрей Кордочкин

Случилось так, что почти всю сознательную жизнь я прожил за пределами родины. Тем не менее я не думаю, что восемь лет, проведенных в Англии, и еще четырнадцать  в  Испании  лишают  меня  права  писать о патриотизме. Большое и вправду видится на расстоянии. Кроме того, я путешествовал по своей родине больше, чем среднестатистический житель страны. Да и самоизоляция от телевидения сохранила голову от вредных излучений.

 
Я узнавал родину не только в путешествиях и наблюдениях, но и встречаясь с эмигрантами первой волны и их потомками. Общаясь с ними, сложно  было  не  задумываться  о  том,  какой  могла быть судьба моей страны, если бы ее не накрыло волной революции. Встречи с этими людьми научили меня тому, что моя страна не ограничена пунктами паспортного  контроля.  Говорят,  когда  Геббельс  упрекнул Томаса Манна в отъезде из Германии, тот ответил: «Немецкая культура там, где я». То же можно сказать и о нас. Кто является образом нашей родины, которую мы любим?

 
Как говорил Бродский, «для писателя существует только один вид патриотизма: по отношению к языку». Думаю, это же верно и для читателя.
 

Содержание книги протоиерея Андрея Кордочкина Кесарю кесарево? Должен ли христианин быть патриотом?

Об этой книге

От автора
 
1. Новый Завет: между Богом и кесарем

    Нет власти не от Бога?
    Что мы должны кесарю?
    Государство наизнанку

2. Человек и государство: Рим, Константинополь, Москва

    Лояльность превращенных в мишень
    Мученики против «скреп» империи
    «Перед кем бы то ни было не поднимаем брови»
    Останемся пришельцами
    Республика Царства
    «Третий Рим»: власть и правда

3. Патриотизм в русской литературе и философии

    «Сыны Отечества» в век Просвещения
    «Маски жарких патриотов»
    «Смирение в политике вредно»
    «Люблю отчизну я, но странною любовью»  
    Патриотизм — ложный и истинный, инфантильный и взрослый
    Спастись патриотами, погибнуть от патриотов  
    На чужбине
    Лев Толстой: патриотизм — зло
    Спасти разум от безумия толпы
    Сломали патриотизм  
    «Нежится под лучами октябрьской весны»
    «Дебелая баба в боярском костюме»  
    «И Родина щедро поила меня березовым соком…»

4. Патриотизм сегодня: Россия и Запад

    Кант, Честертон, Оруэлл, Льюис
    «Моя мать» или «юрисконсульт моей матери»?  
    После 9/11  
    С бородавками или без?
    Современная Россия: разговор начался  

5. Лики Януса

    Ни эллина, ни москаля
    Следите за руками  
    Гордость и стыд
    Негодуем вместе?
    Кость еще не срослась
    Реинкарнация псевдопатриотов
    «Прибежище негодяя»?
    «Враги» и патриоты

Протоиерей Кордочкин Андрей - Кесарю кесарево? Должен ли христианин быть патриотом? - От автора

 
В английском языке термин «патриот» впервые зафиксирован  в 1577 году,  а «патриотизм» — лишь в 1726-м. Основное значение слова «патриот» в современном английском языке, согласно «Оксфордскому  словарю  английского  языка», — «человек, который любит свою страну, особенно тот, кто готов поддерживать ее права и свободы и защищать ее от врагов и недоброжелателей». Согласно авторам того же словаря, «патриотами» первоначально называли варваров жители греческих полисов. Американским философом Д. Клейнигом было предложено  определить  патриотизм  как loyalty for one’s country — лояльность/верность/преданность своей стране. Обычно эта лояльность предполагает готовность  защищать  интересы  страны  и  бороться с  ее  врагами — что,  собственно,  совпадает  и  с  оксфордским словарем. Именно этого определения патриотизма мы будем придерживаться в дальнейшем.

К на это слово  пришло  из  немецкого  или французского  языка.  Первым,  кто  его  использовал,  стал  российский  государственный  деятель и дипломат П.П. Шафиров (1669–1739), назвав себя«патриотом» в «Рассуждении о причинах свейской войны».  Слово  было  новым  и  непонятным:  на  полях  издания 1717 года  оно  расшифровывается  как «сын отечества». Патриотизм Шафирова выражался в данном случае в защите императора Петра I от «неправедных клевет и швецких внушений» в ответ на обвинения, «что сия война… без праведных причин, для единаго токмо властолюбия, начата есть». Судьба патриота сложилась незавидно: в 1723 году Шафиров был осужден на смертную казнь за казнокрадство (приговор был заменен на ссылку в Сибирь). Таким образом, говорить о патриотизме до эпохи Просвещения было бы анахронизмом. Тем не менее  очевидно,  что  смыслы,  которые  вкладываются в термин «патриотизм» сегодня: послушание и лояльность  власти,  преданность  своему  государству, готовность защищать его от врагов, — существовали и раньше.
 
У нас  тема  патриотизма  была  особенным образом актуальна в течение всего XX века и остается не менее актуальной в начале XXI. Очевидно, что речь идет о патриотизме не просто как о любви  к  Родине — простом  и  естественном  чувстве, а опять же о лояльности государству и о границах этой  лояльности.  До  какого  предела  следует  быть преданным государству? Есть ли черта, за которой лояльность становится безнравственной? Всегда ли хорошо то, что полезно для моей страны? Есть ли нравственное измерение в политике, или же к ней применим принцип самой примитивной, «готтентотской» этики: «Если я украл вола — это хорошо, а  если  у  меня  украли  вола — плохо»?  Насколько оправдан  принцип «Моя  страна — права  она  или нет»?  Ошибался  ли  Бернард  Шоу,  когда  говорил, что «патриотизм — это  твоя  убежденность  в  том, что твоя страна превосходит другие, потому что ты в ней родился»? Как спросил меня один из наших прихожан: «Почему  в  России, когда  говорят „русский“ — это патриотизм, а когда говорят „украинский“ — это национализм?»

 
Хорошо ли быть польским патриотом? Или американским?  Или  патриотом  Израиля?  Ответы  могут быть самые разные, но может статься, что патриотизм в одном случае определяется как добродетель, а в другом — нет. В тех случаях, когда одна страна вторгалась  в  другую,  патриотов  этих  стран  лучше не  сажать  за  один  стол.  Возможна  ли  объективная оценка патриотического чувства? Особую важность имеет вопрос о патриотизме в свете евангельского вопрошания о «власти Бога» и «власти кесаря». Кто кому служит? Как действовать  христианину — подвластному  или  имеющему власть, — если он должен выбирать между своей верой и принципами или же интересами государства? Когда  для  Церкви  приходит  время  возвысить  свой голос? Как понять, что пора перестать повиноваться государству?  Если  началась  война — когда  призывать к миру, а когда занимать чью-то сторону? В конечном итоге вопрос можно поставить так: что мы должны кесарю?

 
В этой книге я попытаюсь рассмотреть, каким представлялось разным людям и в разные времена правильное отношение христианина к своему государству  и  его  власти.  Мы  поговорим  о  различных подходах, которые выражены в Священном Писании и  которые  существовали  и  существуют  в  православии, в литературе и философии у нас и на Западе. Ни в коей мере этот труд нельзя считать исчерпывающим. Я постарался назвать самые яркие имена, отметить самые острые, провокационные суждения, обозначить основные концепции, чтобы пробудить интерес читателя к теме и помочь ему найти свой ответ на вопрос о патриотизме. Настоящее  издание  не  является  академическим. Я не привожу ссылок на книги святых отцов, русских классиков и мыслителей. Читатель без труда найдет нужные ему тексты с помощью Яндекса. В тех случаях, когда затруднительно найти первоисточник, я дал на него ссылки.