Близок к нам Господь. Жизнеописание, воспоминания духовных чад и труды схиигумена Саввы (Остапенко)

Подробности

Дата: 10.08.2015 15:37

Вышла очередная книга серии "Подвижники благочестия XX" - "Близок к нам Господь: Жизнеописание, воспоминания духовных чад и труды схиигумена Саввы (Остапенко)"

Схиигумен Савва (Остапенко; 1898–1980) известен многим православным людям. Он был добрым пастырем Христовым, в продолжение нескольких десятилетий верою, любовью, духовной мудростью и другими благодатными дарованиями служившим Церкви Божией. В книгу вошли воспоминания многочисленных духовных чад старца, а также лучшие из его духовных наставлений на разные темы христианской жизни. Они направлены к одному — единению со Христом и спасению человека в вечности.

Приводим небольшой отрывок из книги

***

Из воспоминаний о духовном отце

 

Самым большим событием в своей жизни я считаю встречу со схиигуменом Саввой (Остапенко). Впервые я встретился с ним в 1955 году в монастырском корпусе Троице-Сергиевой лавры, когда он ожидал приема у наместника монастыря — архимандрита Пимена (будущего Святейшего Патриарха всея Руси). Отцу Савве предстояла разлука с обителью: сразу после рукоположения в иеромонаха он оказался в числе гонимых светскими властями, а отчасти — и своими собратиями. Дело в том, что отца Савву постоянно окружал народ; около монастырских ворот можно было видеть толпу богомольцев, которые часами ожидали, когда он выйдет из кельи, чтобы взять у него благословение или спросить о чем-то очень важном для себя. Какая сила притягивала к нему людей? Мне кажется, сила непрестанной молитвы, которая делает человека подобным духовному магниту. Молва о великом молитвеннике шла по всей Руси и с каждым днем собирала около него все больше духовных чад. Это было единственным и самым тяжелым обвинением против него для негласного суда. Такие суды, чем-то напоминающие «тройки» тридцатых годов, вершились в кабинетах уполномоченных при закрытых дверях. Гонения на отца Савву продолжались несколько лет со все возрастающей силой. Ложь, угрозы, притеснения, оскорбления, клевета обрушивались на него, будто удары молота, а он стоял неподвижно, как наковальня. Наконец власти потребовали, чтобы его перевели в какой-нибудь монастырь подальше от столицы. Отец Савва уже получил указ о направлении его в Псково-Печерскую обитель и ожидал благословения наместника отправиться в путь.

С Троице-Сергиевой лаврой было связано начало его духовной жизни. После открытия лавры он, еще будучи в миру инженером-строителем, участвовал в восстановлении монастыря. Здесь он учился в семинарии, но настоящей духовной школой был для него храм. Рассказывали, что во время церковной службы он забывал обо всем и нередко опаздывал на уроки. Когда педагоги спрашивали: «Где Остапенко?», то дежурные студенты отвечали: «У преподобного Сергия на молебне» или: «Читает записки на панихиде». Некоторым студентам это казалось странным, и они втихомолку подшучивали над ним (на что он отвечал только улыбкой), но когда приближались экзамены, то шутники первыми просили у него молитв. Многие впоследствии с благодарностью вспоминали отца Савву именно за то, что он своим примером учил их, что самое главное в жизни христианина, особенно священнослужителя, — непрестанная молитва.

Теперь отцу Савве предстояло расстаться с лаврскими монахами — своими духовными братьями и сослужителями, а также с многочисленными чадами, с которыми он был связан неразрывными узами любви; они не могли представить себе жизни без своего духовного отца. Монах, покидающий монастырь, похож на мореплавателя, который оставляет пристань родного города и, направляясь к неведомым берегам, отдает себя простору моря, — только монах отдает себя Промыслу Божьему, непостижимому и более глубокому, чем океан.

Что меня поразило в отце Савве в тот день? — То, что он был совершенно спокоен, как будто все происходящее не касалось его, как будто вся его жизнь сосредоточилась в имени Иисуса Христа, а до остального ему мало дела. Он вверил себя и свое сокровище — чад своих — воле Божией и покрову Пресвятой Богородицы. Мне казалось, что если бы его послали не в Печерский монастырь, а в степи Казахстана или в заполярную тундру, то он принял бы это с таким же душевным миром и готовностью, как послушание, данное от Бога.

Я подошел к нему, взял благословение и попросил уделить мне несколько минут. Я спросил о том, что считал самым главным: как научиться Иисусовой молитве. Отец Савва внимательно посмотрел на меня. Кажется, ему понравился мой вопрос. Он стал излагать мне учение святых отцов об Иисусовой молитве по
«Добротолюбию». Я был удивлен тем, что он помнил наизусть целые страницы из святоотеческих творений. Раньше я читал «Добротолюбие», но в его устах оно звучало по-другому. Слова отцов были как бы оживо­творены и согреты его личным молитвенным подвигом. Я воспринимал их так, будто слышал в первый раз. Словно раньше, открывая книгу, я видел ноты, а теперь слышу их дивное звучание. Страницы «Добротолюбия» засияли передо мной внутренним светом. Мне казалось, будто древние отцы-аскеты говорят его устами. Что я испытывал в эти минуты? — Какую-то необычайную живую теплоту в своем холодном сердце. Тогда я почувствовал, что значит жизнь и смерть сердца. Я понял всем своим существом, почему люди уходили в монастыри и пустыни, какое духовное сокровище, подобное златоносной жиле, они находили там. И еще мне казалось, что если бы тогда отец Савва сказал мне: «Оставь все и иди за мной», то я бы пошел за ним хоть на край света. Затем я спросил его: «У какого отца наиболее полно и ясно изложено учение об Иисусовой молитве, особенно для нашего времени?» Он ответил: «У русского инока Дорофея в книге, называемой ”Цветник рукописный”», но добавил, что эта книга очень редкая и написана на церковнославянском языке. Он беседовал со мной с таким вниманием и участием, как будто ему не предстояло вскоре покинуть лавру, как будто не стояли у стен монастыря его чада, горько оплакивая грядущую разлуку с духовным отцом. Казалось, что у него нет ничего, кроме имени Иисуса Христа, и в этом имени есть все. Монах на земле — нищий, и вместе с тем он царь в своих владениях: его жезл — молитва, его корона — покров Пресвятой Богородицы, его престол — покорность воле Божией.

Духовное спокойствие отца Саввы передалось мне. Я почувствовал, что он любит меня, любит ради Христа, и что я, как ни странно, защищен этой любовью и со мной не может произойти ничего страшного. Это касалось не только моей души, но и всей моей последующей жизни: как будто с этого часа я нахожусь под невидимым покровом его молитв.

Это трудно объяснить: я обрел не гарантию от того, что мир считает несчастьем, а уверенность в том, что все случающееся с человеком — только различные обстоятельства и ситуации, скорлупа жизни, но не сама жизнь, и что существует лишь одно действительное несчастье — потеря Бога. Я явственно ощутил, что с благодатью Божией нетрудно пережить все скорби в этом мире и что главное — то, чем живет человеческое сердце, а остальное — только внешнее, составляющее как бы оболочку жизни. Может быть, в малой степени, но я почувствовал то, что открыто святым: «С Богом везде хорошо». Без Бога внутреннее исчезает, а внешнее становится для человека полем постоянной борьбы: как зверь, оно преследует свою жертву повсюду и терзает его душу и плоть.

При встрече с отцом Саввой я не чувствовал никаких особых эмоциональных переживаний — наоборот, они утихли, как ветер, которому сказал Господь:стихни и перестань (см.: Мк 4, 39). Я подошел к отцу Савве, и в то же время мне показалось, что это он подошел ко мне и принес с собой то, чего мне так не хватало, — окружающий его дух не земной, а какой-то глубокой, всепроницающей тишины. Эту тишину я ощутил в своем сердце. Разговоры с богословами, напротив, колебали мой ум, как будто я находился в лодке, раскачивающейся на волнах. А здесь все оказалось просто, ясно и понятно. Замолкли внутренние противоречия, отступили темные силы, грызущие зубами сердце, и стало просто хорошо, как будто солнечным утром я пробудился от какого-то тяжелого сна. Это было состояние совершенной уверенности в бытии Божием, в Его присутствии и в Его благом Промысле обо мне — так мы уверены в том, что существуют земля и небо. В этом состоянии невозможно рассуждать о вере, как невозможно и нелепо доказывать, что ты есть на этом свете. Благодать можно назвать «очевидностью Бога».

При встрече с подвижником особое пламя охватывает сердце. Это пламя не жжет, не вводит в состояние восторга, а открывает человеку, что есть еще некое таинственное «сердце в сердце», где обитает Господь. Как странно: если бы те же слова, которые произнес отец Савва, я услышал от другого человека, они осели бы в памяти ума, а сказанное отцом Саввой вошло, как острый клинок, в глубину сердца и осталось там навсегда.

Встреча со схиигуменом Саввой стала для меня самым главным свидетельством того, что существует нечто великое и невыразимое словом — истинная жизнь с Богом, без чего обычная жизнь — только затянувшаяся смерть. Я поцеловал руку отца Саввы, и какое-то чувство подсказало мне, что моя жизнь будет неразрывно связана с ним.

***

Кто-то из духовных чад схиигумена Саввы сказал: «У отца Саввы нет биографии, у него есть житие». Подвиг жизни отца Саввы вызывает чувство удивления, но повторить его, как мне кажется, почти невозможно. Для этого нужна особая благодать, граничащая с даром чудотворения. Если бы кто-нибудь захотел подражать духовному наставничеству отца Саввы, то он мог бы очутиться в положении врача, который без необходимой подготовки и знаний берется производить самые сложные операции и в результате только калечит своих пациентов.

Для наших современников подвиг отца Саввы имеет еще одно значение. Он воочию показывает нам, что даже в наше растленное и бездуховное время, когда мир стонет под властью демонических сил, а в самом хрис­тианстве преобладает мертвящий дух теплохладности, возможно стяжать благодать, подобную благодати древних подвижников: были бы только горячая решимость и твердое произволение.

Господь не покинул нас, Он с нами как в прежние времена, так и теперь. Об этом свидетельствует вся жизнь схиигумена Саввы, так же как подвиги и чудеса мучеников свидетельствовали перед языческим миром о силе и истине христианства.

Архимандрит Рафаил (Карелин)

Приобрести книгу "Близок к нам Господь. Жизнеописание, воспоминания духовных чад и труды схиигумена Саввы (Остапенко)"

 

• < Назад
• Вперёд >