Бабушкина липа

Подробности

Дата: 29.01.2017 06:39

Первую половину моей жизни мы прожили далеко друг от друга. Я на Украине, она — в России, в Орловской области. К ее деревне с говорящим названием «Долгое», путь лежал действительно не близкий. Добирались с родителями двумя поездами: вначале до Курска, потом пересаживались на орловский поезд, где на маленькой станции «Долгое» рано утром нас встречала она, моя бабушка, Екатерина Ивановна.

Бабушкин дом

С самого раннего детства Долгое и бабушкин огромный дом были для меня отдельной планетой, на которой все было иначе, чем в моей обычной городской жизни. Та жизнь мне казалась вечным праздником лета, cолнца, радости и свободы. Другое было все: отношение к жизни, ко времени, к труду, к дружбе, к пониманию что важно, а что не очень. Этот опыт «другой» жизни, благодаря бабушке, оказался для меня чрезвычайно важен, уже потом, во взрослости.

Первое, что вспоминается — двор ее дома, наполненный многочисленной живностью. Бабушку невозможно представить без этих существ, о которых она трепетно заботилась, будто им была уготована совсем иная участь, чем лечь поздней осенью в банки с тушенкой.

Все ее «быри-быри», «ути-ути» и «ципы-ципы» были аккуратно пересчитаны по нескольку раз в день, сыто накормлены и заботливо отправлены вечером в теплый и чистый сарай. У бабушки вообще везде было чисто, убрано. Порядок у нее был (позаимствую у М. Цветаевой), не как отсутствие, а как присутствие, как сущность места. Она считала, что человек, у кото¬рого порядок в голове, обязательно будет стремиться к порядку в жизни и вокруг себя.

Атмосферу, наполненную ее домом, и наши с ней отношения, можно было бы обозначить одним словом — свобода! Мне позволялось очень многое, но за все, что я делала, нужно было отвечать. Отвечала по-разному: иногда объяснениями, иногда работой, а иногда и стоянием в углу. Но никогда я не чувствовала, что со мной поступают несправедливо, как это часто бывает, когда детей наказывают без понимания и объяснений. Она так умела объяснить, что я все понимала. И всегда был шанс исправить.

Родители

Бабушка очень любила рассказывать истории. Разные. Много — о своем детстве, о войне, о юности и молодости. Но, почему-то, совсем мало о зрелости. Эти годы ее жизни были самыми тяжкими, наполненными настоящими испытаниями на прочность и человечность.

Много и часто она рассказывала о своих родителях, которые поженились удивительным образом. Отец поехал свататься, а ему отказали. Неожиданно. Тогда его друг предложил (к свадьбе все было приготовлено) заехать в соседнее село. Там есть девушка на выданье, знакомая семья. Они и поехали прямиком от ворот, где дали поворот, к другой невесте. Мой прадедушка видел мою прабабушку тогда впервые в жизни. Спросил: «Пойдешь за меня?». Она согласилась. Так и прожили вместе всю жизнь.

О родителях бабушка говорила всегда с любовью и уважением. Они никогда не выясняли отношения при детях. Если нужно было поговорить «громко» — шли в сарай, закрывались и там «разговаривали». Бабушкина мама была верующей, очень набожной. Отец — атеист, коммунист. Ни разу они не ссорились из-за своих убеждений, не пытались друг друга обратить. Уважение к внутренней свободе другого было безусловным.

Со смертью за левым плечом

Бабушка Катя была пятым ребенком в семье. Всего их было двенадцать. Но в живых осталось только пять. Она родилась болезненной, все детство тяжело страдала — рахит. Ходить не могла до трех лет. Долго не говорила. Несколько раз была при смерти. Отец сделал ей гробик, мама приготовила «смертное». Но все изменилось, когда в деревне появился фельдшер. Он дал моей прабабушке хинин и велел поить ребенка сладким чаем. Других лекарств у него не было. Сказал, что если не поправиться через неделю — умрет. Через неделю она начала ползать, а потом пошла

О том, как ее крестили, бабушка знала из рассказов своей мамы. Начало марта, но снег еще лежал, и морозы были, и метель. Бабушке — чуть больше месяца. Поехали крестить вместе с гостями на санях. Дорога дальняя, церковь в соседней деревне. Для согрева взяли с собой самогон. Ехали медленно, по пути прабабушка заснула. Когда к церкви подъехали, обнаружили, что ребенка нет. Пришлось возвращаться. Минутах в тридцати от храма нашли ее в снегу, завернутую в мамин пуховый платок. Думали, что замерзла и умерла. Оказалось — спала. Батюшка очень ругал горе-родителей за преступную халатность. Ребенка крестили, нарекли Екатериной.

Когда я, уже взрослая, сама мать, спрашивала, недоумевая: «Как они могли тебя потерять?», бабушка, с каким-то недоступным для меня пониманием той, сложной и тяжелой жизни ее родителей говорила: «Одним больше, одним меньше — разница невелика».

Смерть как будто всегда зримо и осязаемо стояла у нее за плечами. Много раз была на краю гибели. Но каждый раз Господь даровал ей жить. От этого, видимо, такое невероятное жизнелюбие и стойкость.

Бабушка не боялась смерти ни в метафизическом смысле, ни в ее уродливых проявлениях, связанных с биологией нашего тела. В деревне ее всегда приглашали обмывать покойников. Она шла, никому не отказывала. На вопросы о страхе отвечала, что бояться нужно не мертвых, а живых.

Ее отношения с Богом — тема тонкая и не раскрытая даже в наших с ней доверительных отношениях. Я с детства удивлялась, как она может не верить. В ней было все, что можно отнести к христианину: любовь к ближним, сострадание, отсутствие зависти и злобы, широкая и щедрая душа. Иногда мне кажется, что она просто не знала, что верит. Она думала, что не верит в Бога, но Бог точно верил в нее.

За несколько лет до ухода с бабушкой случились перемены. Она перестала ходить на похороны и отказывалась обмывать покойников. Я расспрашивала, почему так? Она упорно отмалчивалась. Неожиданно, убежденная атеистка и коммунистка, попросила, чтобы в ее комнате оставили некоторые иконы. Но на вопрос о Боге отвечала коротко: «Что-то есть, думаю, что есть».

На 80-летний юбилей, среди прочего, я подарила ей красивый нательный крестик. Бабушка очень встревожилась, вернула назад. Сказала, что теперь уже слишком поздно крестик надевать. Помню, как я плакала после ее отказа. Один мудрый человек посоветовал мне оставить с ней все разговоры о Боге, о вере.

Просто, каждый раз, прикасаясь к ней, беря за руку или обнимая, мысленно просить Бога, чтобы Он помиловал рабу свою Екатерину. Я так и делала. Мы всегда подолгу разговаривали. Она рассказывала — я слушала. У нас с ней много общего, не только имя. Она была моим другом.

Виктор

Бабушка была одарена от природы ясным, острым умом. В школе училась легко, особой цели перед собой не ставила, но ее привлекали странствия и приключения.

В институт не поступила по нелепой случайности. Вместо учебы уехала в Ростов, устроилась на машино-строительный завод слесарем-наладчиком. О Ростове всегда вспоминала с восторгом.

Виктор работал вместе с ней. Бабушка моя в юности была хороша. Она ему очень нравилась. А он для нее был только другом. Чтобы сгладить ситуацию, на свидания брала свою подругу Раису. Однажды Раиса предложила бабушке рвануть на БАМ. Та, конечно, поддержала идею. Договорились встретиться возле бухгалтерии, вместе получить расчет. Бабушка пошла первая. Когда вышла — Раиса исчезла. Позже выяснилось, что эта подруга была страстно влюблена в бабушкиного Виктора, и такой хитростью решила избавиться от соперницы. Это была бабушкина последняя подруга. Потом всю жизнь дружила только с мужчинами. И, справедливости ради надо сказать, дружила по-настоящему, мужчины ее очень уважали за прямоту, бесхитростность и справедливость.

Восстановиться на завод бабушка не захотела — сильной была обида. Виктор провожал ее к поезду со слезами, охапкой цветов, большой сумкой с продуктами и толстой тетрадью, исписанной стихами и признаниями в любви. Она пообещала прислать свой новый адрес. Виктор плакал, просил одуматься и остаться. Но несокрушимая стена гордости — ее бич и ее щит по жизни. Не смягчилась. Уехала. Потом, рассказывала, что прорыдала всю дорогу.

А полюбила совсем другого. Встречались недолго, быстро расписались. А он потом начал пить. Сильно, за-пойно. На седьмом месяце беременности, бабушка неожиданно получила письмо от Виктора который требовал, чтобы она все бросила и ехала к нему. Что ребенка усыновит, что ни словом не упрекнет.

Бабушка Катя с маленькой дочкой уехала, но не к Виктору, а в свою деревню. Виктору не ответила. А через 17 лет моя мама, студентка кулинарного техникума, проходила практику в Крыму, в одном из пансионатов Евпатории. За столиком, который она обслуживала, сидел зрелый, красивый мужчина с сыном лет 14-ти, и пристально разглядывал мою маму. Потом встал из-за стола и подошел к ней. Был очень взволнован.

Спросил: «Вашу маму, случайно, не Катя зовут?». Мама моя опешила, подтвердила. Разговорились. Он оказался тем самым Виктором из Ростова.

- Вы очень похожи на нее. Передавайте ей от меня большой привет! Скажите, что я всегда ее помню.

Потом куда-то исчез и появился с шоколадкой, вручил маме. Больше они не встречались.

Горькая

Отец моей мамы был запойный алкоголик. Бабушка полюбила его сильно, когда он был в «завязке», она не знала о проблеме. Говорила, что был очень красивый, веселый, шальной. Когда забеременела, его болезнь обнаружилась. Для бабушки Кати это был тяжелый удар. Жить с ним стало настолько невыносимо, что нужно было спасать ребенка и себя. Уходила любя, с огромной болью.

Потом всю жизнь спасала пьяниц, валяющихся на улице, замерзающих в снегу. Объясняла это гуманизмом, что мол, это же человек, хоть и пьян, как скотина. Проспится — стыдно будет. В деревне кого подбирала — тащила к себе или, если знала, откуда — к нему домой. Дедушка знал об этих ее «особенностях», и не мешал, иногда помогал.

Однажды, (когда бабушка уже осталась одна и переехала жить к нам, в город) кажется в январе, в сильный мороз, бабушка из окна увидела лежащего в снегу человека, был вечер, темно. Под тусклыми фонарями силуэт слабо различался. Зовет маму на помощь, просит затащить его в подъезд, чтоб не замерз. Мама с ней поругалась, назвала блаженной. Помогать не пошла и мне запретила. А бабушка молча оделась, вышла на улицу — я смотрела за ней из окна — взяла человека за ворот куртки и поволокла по снегу в подъезд. Утром, когда я шла в школу, его там уже не было. Значит, не замерз, выжил.

Когда я слышала от нее или от мамы истории о спасенных ею пьяницах, мне казалось, что она не этих чужих людей спасает… А того одного, которого спасти не удалось.

Жить вопреки

Жизнь матери-одиночки — трудная, но бабушка, благодаря своему жизнелюбию и твёрдому характеру, а также умению идти к намеченной цели, достаточно быстро эту жизнь устроила и организовала. Наладила быт, занялась строительством дома. Насколько это было трудно, она часто рассказывала. Моя мама была ее путеводной звез-дой, ее якорем и маяком. А дом, который она для них строила — смыслом жизни на долгие 12 лет его строительства.

Много лет бабушка проработала мастером на маслозаводе. Имела награды. Ее портрет постоянно висел на доске почета, даже после ее выхода на заслуженный отдых. Еще у нее были награды за донорство. В ее редкой группе крови, 4-ой отрицательной, очень нуждались медики.

Бабушка никогда ничего не жалела, всегда щедро делилась тем, что имела, не терпела мелочности и ску-пости. Была предельно честна и высоко ценила это качество в людях. Она говорила, что человек, который не врет, даже если его и не любят за это окружающие, по крайней мере, всегда будет уважать сам себя.

О ее милосердии можно рассказывать много историй. И каждая из них — урок и напутствие. Всю жизнь она много помогала больным людям, ближним и дальним, родным и чужим. Годами досматривала тяжело болеющих родственников, была очень снисходитель¬на к капризам, понимая их страдание, и никогда не роптала.

Поздняя любовь

Бабушка вышла замуж по-настоящему после 40 лет. Не собиралась. Ухажёров было много, многие звали замуж. Всем отказывала. А в 42 встретила его, когда приезжала в гости к сестре. И вопросов больше не было. Трофима Андреевича считаю своим дедушкой. Любила его всегда.

Эта поздняя любовь была счастливая, но трудная. Он ради бабушки оставил свою семью, жизнь с первой женой не складывалась. Бабушка очень переживала, чувствовала свою вину. А потом написала письмо его первой жене. Большое письмо — 12-ти листовую тетрадь. Просила прощение, благодарила за то, что отпустила его без проклятий. Неожиданно первая жена ей ответила. Потом завязалась переписка. И удивительным образом они стали почти друзьями. Когда эта женщина тяжело заболела, бабушка высылала ей деньги, посылки с продуктами, отправляла телеграммы на все праздники. Настаивала на том, чтобы Трофим Андреевич, который к тому времени перестал общаться с первой семьей, возобновил общение с детьми. Сама писала и приглашала их в гости. И его дети стали приезжать к ним. Полюбили друг друга, как родные.

Через неделю после бабушкиной смерти, моя мама встретила Лену, одну из дочерей дедушки Трофима. Первый ее вопрос: «Как здоровье тети Кати?». Узнав о смерти, Лена искренне заплакала, как плачут о дорогом человеке. Для моей мамы ее отец Трофим тоже стал дорогим и близким человеком.

Среди многочисленных бабушкиных талантов был и такой — она соединяла близких ей людей между собой. Мудрые люди говорят, что это одно из важнейших ка¬честв души — объединять.

С Трофимом Андреевичем они прожили больше двадцати лет. Первые шесть лет были счастливыми, хотя и не безоблачными. Потом пришла беда. Он заболел — рак мочевого пузыря. Несколько операций, химии. Врачи сказали — не жилец, готовьтесь. Бабушка несколько месяцев жила с ним в больнице в Орле. С большим трудом выбила отпуск на работе. Долго упрашивала главврача, привозила подарки, деньги. Получилось. Но с условием, что места не будет, раскладушки тоже.

День и ночь рядом с ним. В мужской палате. Спала на сдвинутых стульях. Но никогда не жаловалась, говорила потом: «Спасибо, что вообще разрешили остаться». Пока была рядом с мужем, ухаживала за лежавшими по соседству одинокими мужчинами, к которым не приходили родственники. Мыла, кормила, выносила судно, когда санитарку было не дозваться.

В день выписки домой (отправили умирать) она сказала дедушке, что сделает все, чтобы он жил. Он сдался, уныл. А она приказала ему жить! Каждый раз, когда слушаю «Скалолазку» Высоцкого думаю о ней и о нем. О них вместе. О том пути, который они прошли…

Дома бабушка научилась делать промывки два раза в день. Дедушка лежал с трубками для отведения мочи в обеих почках. Нужно все делать правильно и аккуратно, иначе интоксикация и конец… Время шло, гроб уже стоял готовый на чердаке дома. А дедушка жил уже не месяц, а полгода, год… пятнадцать лет еще прожил, вопреки всем прогнозам. В первый год приехал специалист из Орла, раз¬вел руками. Сказал, что так не бывает. А бабушка потом говорила: «Это им он не был нужен, а мне нужен — поэтому выжил».

Когда дедушка Трофим стал крепче, начал ходить — стал делать несложную работу по дому, на огороде. Столяр был — золотые руки. Даже после болезни доводил дом до ума, много чего переделал. Руководил. Бабушка его слушалась, радовалась, что в доме есть хозяин.

Каждый день был как бой. Много терпел, держал себя в руках. Она помогала. Так и жили. Всегда смеялись, шутили всем бедам назло!

Один раз, после его смерти, она обмолвилась: «Мы были две половинки, которые встретились, все остальное уже не имело значения».

Бабушкина липа

Бабушка очень любила землю. И земля отвечала ей взаимностью. У нее все росло, плодоносило. Огромный сад, огород. Те три месяца в году, которые я проводила в деревне, были для меня практическим и теоретическим курсом по сельскому хозяйству и животноводству.

А еще липы… Дерево, на котором я обитала, жила вместе со своими куклами — старая, большая липа с широкой кроной и невероятным ароматом во время цветения. Сбор липы был особенным занятием. Липу собирали для дедушкиного чая. Он очень любил липовый чай. Себе домой я тоже брала мешочек высушенной липы, чай из которой зимними вечерами согревал мое сердце памятью о лете, о бабушке с дедушкой, и моем Долгом.

Если спросить, чем пахло мое детство, ответ приходит мгновенно — цветами бабушкиной липы.

В этом году бабушка от нас ушла. Несколько месяцев я была словно окаменевшая: ни чувств, ни слез. Была в ужасе от себя и от того, как приняла ее смерть. А в начале июля, проходя по улице чужого города, остановилась от острого благоухающего запаха… Цвели липы. На меня как будто обрушился водопад. Омертвение прошло, по щекам горячие слезы потекли ручьем. Я рвала цветки липы и вытирала лицо.

Бабушка, дорогая, любимая, ты всегда-всегда со мной в этих цветах, в этом запахе, в моем сердце!

Екатерина Денискова

Приобрести православный журнал для семьи «Фамилия»

• < Назад
• Вперёд >